Нормальные люди обычно живут в городе, а к морю ездят на каникулы. Мы — наоборот.

Каждый раз всматриваюсь, хочу что-то увидеть… не могу понять что именно. Может, как на закате розовеют горы. Не то место, в которое влюбляешься с первого взгляда, трудно назвать его красивым или очаровательным, из прилагательных больше подходит бетонный.

Забрались на вершину зелёного парка. Наслушались птиц. Надышались соснами.

Сейчас ровно как год назад proleće — весна, начало цветения: нарциссы, пушистые кусты бело-розовых зефиров: вишни, яблони, груши, абрикосы, миндаль.

Те, что не вечнозелёные — стоят с ещё голыми ветками.

Повторение сезонной программы: посмотри поближе, всё это вы уже видели, но прошлый год было совсем не такой, с примесью горького осадка, многое прошло мимо, никак не отпечатываясь внутри — там было заполнено до краёв.

План по узнаванию страны, приютившей нас.

Здесь есть особенности, и всё же хотим быть благодарны, научиться замечать, запомнить хорошее, знакомиться ближе.

Радоваться этому дню — и он, как крошка Енот, улыбнется в ответ.

Захотелось найти человека, кто познакомит с настоящим городом, где с каждым местом связаны истории, сплетающиеся в книгу жизни, в которой улицы и районы расскажут истории на языке домов, дорог, деревьев, мостов, рек.

Мы здесь, как всегда, по делам — культурная программа и встреча. Наши места: trgovački centar & muzički centar.

Раньше справлялись одним днём, потом решили оставаться на пару ночей, не спеша обратно по ночным горным дорогам.

Дар общения

В самом конце декабря поехали в Подгорицу ради симфонического концерта в филармонии. Билетов не было, подходили к кассе трижды, последняя попытка была перед самим концертом. В очереди знакомимся с Сашей и Юлей, берём билеты, слушаем праздничный концерт, после сидим в кафе на улице, свет в 2 ночи выключают, а мы всё болтаем, совсем не холодно. В воздухе туманная морось, точно в Питере на Черняховского.

Удивительно, как можно разговориться до самой сути со “случайными попутчиками”. Делились своими мигрантскими чувствами, как с этой болью жить и справляться.

Поздравили друг друга «с наступающим» тут же осознав, что не услышим эту фразу ни от кого вот так вживую — момент настоящего общения и присутствия был особенно драгоценен.

Середина марта. Представляешь, ходили к девчонкам в гости! Такое как вообще возможно! А ещё прогулялись днём! Как и “загадывала”, Юля познакомила нас с интересными местечками под мостами, прошлись вместе по старым улочкам.

Очень ярко! Мы в очках! Тепло +16, А. в шортах!

Вода в Мораче светится, хочется добавить — от радости, наверное, как мы сейчас — ведь у нас здесь снова случились встречи и музыка.

Вера Полозкова и Александр Маноцков — “Ручная кладь”

В этом багаже, что все мы увезли с собой помещается лишь по-настоящему важное: воспоминания о жизни что была “до” и инструменты-знания-опыт, чтобы играть новую мелодию жизни.

Ясно как этот безоблачный день, те кто сейчас здесь — очень её любят. Ни строчки ещё не произнеся — уже улыбаемся. На мгновение стали счастливыми, радостными. Так, взяв билеты на концерт попали в атмосферу любви и принятия.

Любуюсь, рассматриваю: до чего хороша-красива в длинном платье, с длинными волосами. Усаживается волнуясь, поправляя одежду, знаешь, она совсем не как актриса, обнимая ногу в открытых шлёпанцах, наверное, исходивших полмира так — почти босяком.

Она читала. Он играл, пуская блики на стену глянцем гитары.

Джазовые стихи складывались в строчки музыкопесни — в мужском голосе это звучало иначе: сильнее, жёстче, строже, страшнее. В тоже время было так естественно-легко, будто мы сидим не в ДК а у кого-то на кухне.

Впечатлила та часть, где они читали друг друга. Доверительно-дружески. Зал реагировал, смеялся!

Чувство музыки и юмора — очень захотелось книгу Александра, где северный Norsk рифмуется с кошк. Со стихами и историями. Заказываю-загадываю) иллюстрацию кошк нарисую!

Встреча-диалог.

Вопрос в зал: что ещё почитать — тут же слышим названия, что-то совсем старое Вера забывала, путала строчки, зрители подсказывали — бережно и надёжно хранятся внутри “запрещённые” стихи. Почему так, для чего это, как с этим… больно…

Потерялась во времени и пространстве. Забыла где мы сидим, кто мы вообще?

Будто все вокруг свои — друзья (наверное, так и есть), и почему-то моложе лет на 15.

Когда Вера читала своё, про себя…я вспоминала про себя, про ту, другую жизнь до того как…

Телепорт, который её старший сын Фёдор хотел подарить, чтобы обошлось без долгих дорог и виз: вот он — во всю работает!

Откидывает от стихов назад, внутрь, вглубь, оживают воспоминания неожиданно: бабушкины кабачковые оладушки в глиняной супнице, прикрытой салфеточкой с вывязанными крючком краями, приготовлю обязательно, нажарю на большой сковородке со сметаной!

Почему-то вспоминалось про себя дотридцатилетнюю, беззамужние доартёмовые времена. Мелькали лица и творческие проекты — как на перемотке.

Как-то всё это пришло, откуда взялось? Как нити сотворчества, цепляясь на внутренние крючёчки, способны вытянуть из тебя такое!

Между строчками стихов — свежие, как весна, истории о сейчашней жизни, и про страшный нескончаемый год.

В новых стихах и старых предчувствиях. Про человечность, независимо от цвета паспорта…

Я человек прозаический, почти не знакома была со стихами, что-то, конечно, слышала, впервые увидев объявление поняла — настало время. Когда ещё и где? Будто гора сама пришла, а нам просто нужно было добраться до Подгорицы. Не без приключений (авария в туннеле Никшича развернула нас старой дорогой через Цетинье). Зато теперь у меня есть книга с чёрным форзацем, обложкой коричнево-серой, золотыми снежинками нарисованных звёзд.

Проговаривая, прорабатывая горе. Читаю, слышу голос и гитару.

Хочется встретиться снова, через долгое после, на другом конце света, красить седину не будем, зачем, если есть телепорт творчества, что перенесёт нас туда, где нам было хорошо.